Александр Пипко со своим дембельским афганским альбомом
О том, что попадет в горячую точку, выпускник Чечерского профтехучилища узнал за несколько месяцев до призыва. Приехал офицер и отобрал семь человек из числа одногруппников. О месте предстоящей службы никому не сказал, даже матери, чтобы не расстраивалась. На проводах в армию соседка тетя Зина Самарина повязала пареньку веревочку с иконкой Божией Матери. И благословила. Когда попал в Афган, носил оберег то на шее, то в военном билете.
…Ту самую нательную иконку на простенькой веревочке Александр Аркадьевич до сих пор носит под рубашкой. Спустя почти 30 лет после возвращения из горячей точки не расстается с оберегом. Верит, что святой образ уберег его от ранений.
В дембельском альбоме воина-интернационалиста афганских снимков очень много. В его взводе на девять человек было три фотоаппарата. На выезд всегда брали два, чтобы все фиксировать. Печатали снимки на месте. Нужные реактивы и фотобумагу присылали из дома.
— Я ушел в армию 10 ноября 1986-го, — рассказывает Александр Пипко. — Службу проходил в мотоманевренной группе “Кайсар”. Так назывался город в провинции Фарьяб,
где мы располагались. Стояли, считай, нелегально. Координаты пограничных мангрупп не были нанесены на военные карты. В почтовом адресе значилась Туркменская ССР.
Александр был водителем командирской штабной машины связи. На КШМ-ке стояла засекреченная аппаратура, которую в случае угрозы захвата нужно было взорвать. Связной БТР представлял большой интерес для духов. В случае подрыва за него платили как за подбитый вертолет. Первый бой состоялся в Биркинском ущелье. “Я стрелял, — говорит Александр Пипко, — но что происходило, не помню. Однако все четыре рожка были расстреляны. Очнулся, когда понял, что обжег руку. Взял сигарету, хотел прикурить и случайно дотронулся до раскаленного ствола калашникова. Деды сказали: “Саня, молодец, для первого боя неплохо”.
— О том, что нужно убивать людей, в момент боя не думаешь. Не ты, так тебя, — поясняет воин-афганец. — Не знаю, как другие войска, но наши, пограничные, наверное, были самыми гуманными. Кишлаки, где находились мирные жители, старались не обстреливать. Однажды сгоряча развалили городскую баню. После набрали кирпичей от подорванной духами школы и тем самым помогли банщику восстановить часть здания.
Советские пограничники помогали мирным жителям, передавали гуманитарку, учебники для школ, одежду и одеяла, продукты питания, которые привозили целыми колоннами. Местные в ответ относились в основном нормально, приносили виноград, дыни, арбузы. Один раз по просьбе погранцов пастухи сделали на Новый год шурпу и шашлык из барана.
Однажды в соседнем кишлаке завелся снайпер, периодически стрелял в сторону маневренной группы. Снайпер пограничников вычислил стрелка через два дня, подстрелил. Вскоре местные принесли в часть раненого духа. Как потом оказалось, того самого стрелка. Военный доктор его вылечил. Парня отпустили, потом еще лучшим другом стал.
Местные полевые командиры воевали не только с советскими солдатами, но и между собой за земли. Бывало, приходят в часть люди, скажем, Хаби-Булабека. Просят боеприпасы, чтобы разбить своего врага Расула. Клянутся на Коране, что не будут стрелять в нашу сторону. Приходят люди Расула с аналогичной просьбой. И погранцы давали патроны, зная, что ни одна пуля не полетит в них. После наблюдали, как моджахеды воевали между собой.
За годы службы Александр Пипко участвовал во многих операциях. Запомнилось, как после одной из них — по снятию осады с города Кайсар — благодарные жители подарили каждому воину щипчики-”ногтегрызки” — очень дефицитные в Союзе. Их даже занесли в декларацию, чтобы провезти через границу, когда будут возвращаться на Родину.
Несмотря на постоянную угрозу смерти, сменить место службы даже в мыслях не было. Перевод в Союз был страшнейшим наказанием.
Боевая награда нашла солдата дома, в Чечерске, уже после увольнения в запас. “Был выходной день, — вспоминает Пипко. — Сидел с ребятами на скамейке. Подъезжает машина, выходят два сотрудника КГБ, которых узнали по длинным плащам. Спрашивают: “Как найти Александра Пипко”. Говорю, это я. А они: “Пройдите в дом и друзей зовите”. Немного, конечно, испугался, гадаю, что натворил? Некоторые приятели также испугались, убежали. Заходим в дом, а там мать за сердце хватается: что за гости? Сотрудники КГБ открыли папку и зачитали приказ о награждении медалью “За отличие в охране государственной границы”. С теми друзьями, что остались, замочили награду, а вечером пошли на дискотеку. За какой конкретно эпизод наградили, не знаю. Операций за два года службы было много”.
С 1989 года, считай, как пришел из армии, Александр Пипко возглавляет Чечерскую районную организацию афганцев. Поддерживает тесную связь и с сослуживцами из “Кайсара”. Каждые пять лет навещают могилы погибших друзей — один из них, Гена Скурчаев, из Светлогорска. Он погиб в одной из операций под перекрестным огнем.
…Ту самую нательную иконку на простенькой веревочке Александр Аркадьевич до сих пор носит под рубашкой. Спустя почти 30 лет после возвращения из горячей точки не расстается с оберегом. Верит, что святой образ уберег его от ранений.
В дембельском альбоме воина-интернационалиста афганских снимков очень много. В его взводе на девять человек было три фотоаппарата. На выезд всегда брали два, чтобы все фиксировать. Печатали снимки на месте. Нужные реактивы и фотобумагу присылали из дома.
Помощь раненому товарищу
— Я ушел в армию 10 ноября 1986-го, — рассказывает Александр Пипко. — Службу проходил в мотоманевренной группе “Кайсар”. Так назывался город в провинции Фарьяб,
где мы располагались. Стояли, считай, нелегально. Координаты пограничных мангрупп не были нанесены на военные карты. В почтовом адресе значилась Туркменская ССР.
Александр был водителем командирской штабной машины связи. На КШМ-ке стояла засекреченная аппаратура, которую в случае угрозы захвата нужно было взорвать. Связной БТР представлял большой интерес для духов. В случае подрыва за него платили как за подбитый вертолет. Первый бой состоялся в Биркинском ущелье. “Я стрелял, — говорит Александр Пипко, — но что происходило, не помню. Однако все четыре рожка были расстреляны. Очнулся, когда понял, что обжег руку. Взял сигарету, хотел прикурить и случайно дотронулся до раскаленного ствола калашникова. Деды сказали: “Саня, молодец, для первого боя неплохо”.
— О том, что нужно убивать людей, в момент боя не думаешь. Не ты, так тебя, — поясняет воин-афганец. — Не знаю, как другие войска, но наши, пограничные, наверное, были самыми гуманными. Кишлаки, где находились мирные жители, старались не обстреливать. Однажды сгоряча развалили городскую баню. После набрали кирпичей от подорванной духами школы и тем самым помогли банщику восстановить часть здания.
Советские пограничники помогали мирным жителям, передавали гуманитарку, учебники для школ, одежду и одеяла, продукты питания, которые привозили целыми колоннами. Местные в ответ относились в основном нормально, приносили виноград, дыни, арбузы. Один раз по просьбе погранцов пастухи сделали на Новый год шурпу и шашлык из барана.
Однажды в соседнем кишлаке завелся снайпер, периодически стрелял в сторону маневренной группы. Снайпер пограничников вычислил стрелка через два дня, подстрелил. Вскоре местные принесли в часть раненого духа. Как потом оказалось, того самого стрелка. Военный доктор его вылечил. Парня отпустили, потом еще лучшим другом стал.
Местные полевые командиры воевали не только с советскими солдатами, но и между собой за земли. Бывало, приходят в часть люди, скажем, Хаби-Булабека. Просят боеприпасы, чтобы разбить своего врага Расула. Клянутся на Коране, что не будут стрелять в нашу сторону. Приходят люди Расула с аналогичной просьбой. И погранцы давали патроны, зная, что ни одна пуля не полетит в них. После наблюдали, как моджахеды воевали между собой.
Мотоманевренная группа на боевом выходе
За годы службы Александр Пипко участвовал во многих операциях. Запомнилось, как после одной из них — по снятию осады с города Кайсар — благодарные жители подарили каждому воину щипчики-”ногтегрызки” — очень дефицитные в Союзе. Их даже занесли в декларацию, чтобы провезти через границу, когда будут возвращаться на Родину.
Несмотря на постоянную угрозу смерти, сменить место службы даже в мыслях не было. Перевод в Союз был страшнейшим наказанием.
Боевая награда нашла солдата дома, в Чечерске, уже после увольнения в запас. “Был выходной день, — вспоминает Пипко. — Сидел с ребятами на скамейке. Подъезжает машина, выходят два сотрудника КГБ, которых узнали по длинным плащам. Спрашивают: “Как найти Александра Пипко”. Говорю, это я. А они: “Пройдите в дом и друзей зовите”. Немного, конечно, испугался, гадаю, что натворил? Некоторые приятели также испугались, убежали. Заходим в дом, а там мать за сердце хватается: что за гости? Сотрудники КГБ открыли папку и зачитали приказ о награждении медалью “За отличие в охране государственной границы”. С теми друзьями, что остались, замочили награду, а вечером пошли на дискотеку. За какой конкретно эпизод наградили, не знаю. Операций за два года службы было много”.
С 1989 года, считай, как пришел из армии, Александр Пипко возглавляет Чечерскую районную организацию афганцев. Поддерживает тесную связь и с сослуживцами из “Кайсара”. Каждые пять лет навещают могилы погибших друзей — один из них, Гена Скурчаев, из Светлогорска. Он погиб в одной из операций под перекрестным огнем.
В разведывательном дозоре
